Наверно, каждый, кто хоть раз видел знаменитый сериал «House M.D.», может представить типичную ситуацию: полным ходом идет поиск диагноза, д-р Хаус раздает приказания, ассистент №1 делает все возможные анализы всех возможных жидкостей организма, ассистент №2 проводит МРТ и РКТ всего тела, включая тапочки и любимого мишку пациента, ассистент №3 демонстрирует свой талант эндоскописта, а все остальные имитируют бурную деятельность за дверями палаты. Знакомо?

Я долго не могла понять, почему меня так раздражают именно эти сцены. Ответ, впрочем, не заставил себя ждать: меня — простого белорусского врача — очень огорчает, что в нашей цивилизованной стране на установление или подтверждение диагноза уходит не 45 минут, и не неделя, а месяцы, иногда — годы. И дело не всегда в скрытом течении заболевания или его малой распространенности, а в банальной недоступности для большинства пациентов методов диагностики, ставших рутинными во всех развитых странах мира.

(далее…)

Да, с огромной радостью скажу, что теперь здесь можно будет прочесть не только мои письмена. Наш новый автор — Надежда — врач скорой помощи из Минска (здесь просили упомянуть бригаду интенсивной терапии — с удовольствием выполняю). Это не только врач с немалым опытом, но и заботливая жена и мама, а также хозяка самого лучшего лабрадора в мире :))
Много интересного о самой Наде, ее работе и повседневной жизни можно найти в ЖЖ. Если у вас появились вопросы к нашему автору — пишите в комментариях, либо воспользуйтесь формой обратной связи — я все передам, обещаю 🙂

Хороший вечер — теплый, тихий. Курим на скамеечке перед подстанцией – урологи, кардиологи, биты, педиатры, линия.
Когда работники скорой помощи собираются в количестве более одного, разговор немедленно взмывает в экзистенциальные высоты.
— Два новых клиента у нас появилось. Двадцать и двадцать один. – задумчиво бросает уролог.
— Ой. Спинальники? Авария?
— Не совсем спинальники. Сочетанники скорее. Одна пьяная домой шла, в яму по дороге навернулась. Нашли к утру. Там позвоночник, чмт тяжелая, все такое. Растение.
— А вторая?
— В четырнадцать лет с восьмого этажа. Любовь вроде. Но отстроилась, все делает, все понимает. Только ноги и тазовые органы.
Ну вот. Теперь каждому есть что сказать. Парашютистов хватает на всех.
— Я выезжала – девке двадцать два. Этаж всего третий. А она на спину упала. На бордюр поясницей. Я спину смотрю – а у меня под руками позвоночник разъезжается в разные стороны. Умерла через пару суток.
— А у нас один керосином травился. В шесть утра, сцуко. Нашел время. Мы его моем, а в водах кровищща.
— Наш один лезвия глотал.
— Нас вызвали – пять лет, проглотил чупа-чупс. Без палочки. Спрашиваем: «Ну и что?» — молчат. Идиоты.
— Бабульке сладенького захотелось. Так она бутылку с чем-то розовым увидела и хлебнула. Жидкость для снятия ржавчины.
— Везем мы деда. Плохенький, но стабильный. И в машине что-то мне стреляет прямо сейчас давление перемерить. Я манжетку накачиваю – а он хоп, и фибрильнул. Мы его кулаком, а он глаза открывает и говорит: «Не хочу». Ладно, не хочешь – не надо, довезли, сдали живенького. Но плохенького. Сомневаюсь я…
— У меня мальчик повесился. Четырнадцать лет. Мама с младшим гулять пошли, договорились через час печенку жарить. Она его тряхнула, там полилось, она думала, что жив, что спасут. Ничего страшнее – ни до, ни после.
— Приезжаем – а он на простыне что-то убивает. Кулаком. А оно не убивается. Тогда он подушкой это прихлопнул, сел сверху – и такой счастливый-счастливый. Убил все же.
— Завезли?
— Психи завезли, ага. Белочка.
— Забирали вчера острый крупноочаговый. Двадцать пять лет. Офигеть. Тяжелый.
— А у Б*** кто-нибудь был? Что-то не видать его.
— Вроде отвозили недавно. Никто не констатировал, но они ж и без нас могут, через поликлинику.

Люди, вы ж как-то себя берегите, а? Я все понимаю – про личный выбор, про когорту смерти, про ощущение насильственной вброшенности в жизнь. Но. Не опережайте события. У жизни тьма способов прихлопывания хрупкого человеческого существа. Она при необходимости сама с вами разберется, не волнуйтесь.

Пояснения:
Урологи на скорой занимаются в основном заменой засорившихся катетеров, спускают мочу у тех, кто не может мочиться сам. Это спинальники, онкология и прочие интересные вещи.
Биты – бригада интенсивной терапии. Аварии, парашютисты, кардиология, инсульты…
Линии попадает все. Но они могут вызвать на себя спецбригаду, если что.
Б*** — молодой больной с кардиомиопатией. Это когда сердце, грубо говоря, превращается в мешок из соединительной ткани. Хвороба загадочная и неизлечимая. Болеют в основном молодые, до сорока. Хотя всяко бывает.

(с)Надежда