Наверно, каждый, кто хоть раз видел знаменитый сериал «House M.D.», может представить типичную ситуацию: полным ходом идет поиск диагноза, д-р Хаус раздает приказания, ассистент №1 делает все возможные анализы всех возможных жидкостей организма, ассистент №2 проводит МРТ и РКТ всего тела, включая тапочки и любимого мишку пациента, ассистент №3 демонстрирует свой талант эндоскописта, а все остальные имитируют бурную деятельность за дверями палаты. Знакомо?

Я долго не могла понять, почему меня так раздражают именно эти сцены. Ответ, впрочем, не заставил себя ждать: меня — простого белорусского врача — очень огорчает, что в нашей цивилизованной стране на установление или подтверждение диагноза уходит не 45 минут, и не неделя, а месяцы, иногда — годы. И дело не всегда в скрытом течении заболевания или его малой распространенности, а в банальной недоступности для большинства пациентов методов диагностики, ставших рутинными во всех развитых странах мира.

(далее…)

Все происходящее в последние 2 недели очень напоминает дурную комедию, написанную паранойиком. «Грипп! Свинной грипп!» — Последнее произносится непременно шепотом и с придыханием, чтобы сразу стало понятно — дело важное и очень секретное.
Аптеки с гиканьем и улюлюканьем сбывают даже то, что уже собирались отдать на списание из-за истекающего срока годности, а всякие радости типа оксолиновой мази, ремантадина и арпетола люди готовы покупать даже с истекшим сроком и в «нецивильной упаковке». Но если покупку иммуномодуляторов и противовирусных препаратов я еще могу понять, то смысл покупки по 10! пачек анальгина, аспирина и угля активированного — это уже недоступно для моего приземленного мышления 🙂 А достать антибиотик столь же трудно, как и французскую косметику при СССР.

(далее…)

«Не-такие» — это болезнь, психическое заболевание, педагогическая запущенность или еще что-то?..

Целый поток размышлений запустила в моем мозгу небольшая заметка о геях. Сразу вспомнились студенческие годы, когда, усевшись в тесный кружок, мы с друзьями спорили на эту тему. Мы вспоминали прочитанные статьи, зачитывали отрывки из лекций, озвучивали собственные размышления, но все никак не могли найти объяснения такому сексуальному полиморфизму.

С одной стороны, медицинская подоплека реально существует. У гомосексуалистов и трассексуалов периодически находят ложный гермафродитизм, врожденные аномалии половых желез, еще у части все объясняется психическим заболеванием. Даже в Международной классификации болезней для изменений сексуального поведения нашлось несколько рубрик — F64-66.

Приверженцы психологической версии наверняка в качестве своего аргумента предоставят ситуацию, сложившуюся в Таиланде. Такого количества лиц нетрадиционной сексуальной ориентации в самых разнообразных вариациях нет больше нигде в мире. Понятное дело, только недостаточной функцией половых желез это не объяснишь. И вот тут обычно начинаются рассуждения о том, как бедные мущщины, видя суровую несправедливость жизни (это о том, что развитие туризма, и особенно секс-туризма вывело проституток в ряды самых денежных профессий) пришли к выводу, что быть женщиной — намного круче, ну и началась вся эта история с операциями, переодеваниями и самыми скандальными шоу на планете.

Ну а позицию третьих очень точно выразил один мой преподаватель: «Все идет из детства: примерил сын мамины бусы — не по голове гладить и ржать, а ремень в руки и показать, для чего мужику ж..па!» Грубо, но более чем понятно. Да и детские наивные истории про то, как одна женщина хотела дочку, а родился сын, она его в платьица рядила и косички плела, вот и стал он гей, — все еще можно выудить из памяти.

Думаю, истина где-то рядом, но в чем бы она не заключалась — важнее всего наше отношение к этим людям и к такому явлению.

Автор спрашивает именно мое личное мнение, а оно таково:
Люди с изменениями сексуального поведения были (привет Сафо и греческим героям), есть и будут. Игнорировать это явление, равно как выпячивать и популяризировать его — глупо и безрассудно. Любое сексуально поведение имеет право на существование, пока оно не выходит за рамки закона и не ограничивает личные свободы и права других людей. Если в такой ситуации окажутся мои дети — они не встретят никакого осуждения, и ремня в моей руке не увидят, если они сами того захотят — я помогу им разобраться в причинах и следствиях. и поддержу, в любом случае.

Мне пришлось побывать в роли не только врача и пациента, но и родственника пациента. И неожиданно для самой себя я вдруг осознала, что в нашей стране абсолютно не развита практика «работы» с родственниками больного человека, на них вообще не обращают внимания в большинстве случаев.

В лучшем случае, сознательные родственники придут раз-другой к лечащему врачу и спросят о состоянии и дальнейшем лечении близкого человека. Врачи, как правило, отвечают лишь на те вопросы, которые уже заданы, о вопросах, что неизбежно возникнут «в процессе», по разным причинам не скажут (согласна, есть и совсем другие врачи, но речь сейчас не о них).

А ведь когда человека выпишут из стационара, груз многочисленных медицинских, социальных, бытовых, психологических проблем неизбежно ляжет на плечи родственников. А спросить у кого?

Мне очень нравится практика, распространенная во многих странах Европы и США — где создаются даже специальные общества для помощи родственникам хронических больных, в которых с ними работают профессиональные психологи, врачи, соцработники.
А ведь эти знания были бы совсем не лишними: уверена, это позволило бы уменьшить не только количество обращений к врачам, в службу скорой медицинской помощи, но и улучшить качество жизни пациентов.

Я предлагаю организовать в рамках этого блога мини-школу для родственников пациентов, в которой будем задавать вопросы врачам, возможно и психолога найдем, обсуждать проблемы и пути их преодоления.
В комментариях называйте интересующие вас заболевания.

[poll id=»4″]